February 1981

 

7. Фишка • Instr.

9. Рок‘н’ролл • Rock‘n’Roll

 

25. Проводок • Live Wire *

32. Кузнечик 2 • Grasshopper II

 

41. Фишка (дубли 1 и 2)

43. ПМК, МТС (дубль 1)

45. Вальс собачий

 

All titles written by Appetizer
℗ & © Appetizer Recordings February 1981

 

в 2021 г.:

ударные

ударные и бас

ударные, бас и орган

 

 

Крах, крах, крах —
Бытиё.
Страх, страх, страх —
Нытиё.
Трах, трах, трах —
Броневик.
Крах, крах, крах —
Меньшевик.
Бух, бух, бух —
Молоток.
Струг, струг, струг —
Жилой блок.
Вслух, вслух, вслух —
Молодцы.
Ух, ух, ух —
Под уздцы.
Снег, снег, снег —
Мокрый хруст.
Смех, смех, смех —
Как клопу дуст.
Мех, мех, мех —
Под ногой.
Грех, грех, грех —
Я изгой.
Снегопад
На душе.
Больше сил
[Нет уже.]

Кабыздох, аль ты подох?
Аль не подох?
Кабыздох, все ж ты подох!
Как же ты мог?
Хэй, Кабыздох!

Жизнь проходит как оргазм —
Только начал, уж слезай!
А потом сплошной маразм.

Будет память жить всегда,
Не забудет никогда
Кабыздоха кабызда!

В нашем клубе по субботам танцы,
Молодежь спешит туда гурьбой.
Забуду свой покос, забудешь ты навоз,
И мы пойдем на танцы рядышком с тобой.

Мы поработали ударно всю неделю,
Мы поработали — теперь мы отдохнем,
А председатель наш спокойно спит, алкаш.
Мы в понедельник все досеем и дожнем!

Дед у бабки попросил полтинник,
Чтоб опохмелиться по утру.
Куда ни плюнь, ни глянь, кругом одна лишь пьянь,
И потому откажет бабка старику.

У этой песни нет конца, и нет начала.
Зато у песни есть слова и есть мотив.
Куда ни плюнь, ни глянь, все песни муть и дрянь,
И эта песня не отстанет от таких.

По пустырникам и мятам
Ходит-бродит Чучемот.
Он подружку Чучумучу
Не отыщет, не найдет.

Ходит-бродит Чучамуча,
Ищет друга своего.
«Вдруг нагрянет туча-куча —
Дождик обольет его?!»

Чучемот!

Не боится Чуча тучу —
Можно спрятаться в мешки,
А боится злого Чичу,
Что кусает за кишки.

Не стреляйте, дети, в Чучу,
А особенно в живот.
Пусть найдет он Чучумучу,
Пусть она его найдет.

А стреляйте, дети, в Чичу,
Потому что он плохой.
Чича загрызает птичек,
И они кричат «Ой-ёй!»

Чучемот!

Однажды в пору летних гроз
Бродил я по лесам бесцельно,
Томим тоской неясных грез,
В плену печали и веселья.

Узрел в тени я диких трав
Сморчок во сне благоуханья,
Как счастья блеск в твоих глазах,
Как луч из бездны мирозданья.

В порыве нежности, любви,
Коснулся я рукой растенья,
А он взмолился: «Пощади,
Не дай погибнуть в час цветенья!»

И я сорвал его легко,
От пут земных освобождая,
И паутину корешков
Ему для жизни сохраняя.

Теперь растет в саду моем
Венец вселенской красоты,
И вижу я как летним днем
Ласкает свет его листы.

Не скрипи зубами, беби,
И не чавкай вслух,
Черный мякиш в белом хлебе
Из поганых мух.
Подавлюсь сухою коркой,
Слова не скажу,
Снова объявлюсь в Нью-Йорке,
Скину паранджу.

Хлеб запрятали буржуи
В голодном бреду.
Я кричу им «Хау-дую-
Дую-дую-ду!»

С февраля до октября
Дохнем, дохнем мы зазря!

Крошки синими губами
С пола подберу,
Обожруся отрубями,
Сладко отрыгну.
Навоняю, навоняю,
А потом засну.
Кукурузными блюями
Оболью весну.

С февраля до октября
Дохнем, дохнем мы зазря!

* * *

Шла машина боевая,
Задавила Николая,
Николай кричит: «Ура!
Позовите доктора!»
Доктор едет на свинье,
Колбаса кусается,
Доктор улыбается.

♬

Сдвинь колоду,
Палец послюнявь,
И брось моду
Прятать козырь в рукав.

Тузов в колоде восемь,
А девятый у меня на руках —
Перед стартом
Суперматч в дурака.

Турнир на приз «Известий»,
На приз «Нувель де Моску»
(Ни в жисть с тобою вместе!)
Мы не предпочтем дураку.

Давай свою девятку,
На нее есть пиковый валет —
Бито-крыто,
Никаких претензий нет.

За бубновой короной
Начинаем крестовый поход,
Не зевай, не будь вороной,
Куда — восемь девять не бьет!

Вышел козырь — туз!
Он шестеркой убит.
Значит рыбой, у-у,
Завершился гамбит!

♬

Убит отец, убита мать —
Мальчонка тешится ножом.
Такой малец ни дать ни взять,
А уж садизмом заражен.

Пальчики детские в крови,
В крови, в крови,
Как губы в молоке.
Знают цену родительской любви,
Любви, любви,
А нож блестит в руке.

Он убил маму!
Он убил папу!

Ласкает свет, полночный свет
Зрачок недвижимый отца,
Пусть мамы нет,
Пусть папы нет,
Зато есть ножик у мальца.

Город спит в тревожном полусне,
Сне, сне — лишь только он не спит.
Может кто-то совсем не на войне,
Войне, войне, вдруг будет щас убит!

Он убил маму!
Он убил папу!

* * *

Хрюкала, хрюкала, мать твою так,
Глюкала, глюкала, ржавый пятак,
Холодно, холодно, так твою мать,
Голодно, голодно, дайте пожрать,
Прыгают, прыгают, в поле враги,
Сигают, сигают, как утюги,
Хочется, хочется, мне отрезветь,
Мочится, мочится, в клубе медведь.

Хоть не маг и не известный я звездочет,
Все дороги в мире знаю наперечет —
Прошел по ним я с нищенской сумою.

Что бы ни было но точно знаю я:
Затерялась среди них одна стезя,
Которая сведет меня с тобою.

На пути у бедолаги
Лишь овраги и коряги.

Значит не у дел
Моя мошна,
Старость мой удел,
И жена Ашна,
Кислая лапша —
Вонь на весь кишлак —
Старый ППШ
И хромой ишак.
Тоскую я, тоскую я по воле!

Вот солдат идет, табак жует.
Лоб нахмурил, думу думает.
Почему все так, а не наоборот —
В толк солдат не возьмет.

Вот стоит кабак на пути —
«Уж не туда ли мне зайти?»
Внутрь солдат идет, хозяина зовет,
«Неси вина!» И пьет.

Пей, гуляй, кричи и веселись,
Дай, народ, солдату разойтись.
Скинь ты с плеч торбу и арбалет,
На тебя теперь управы нет.

Был ты раб у тех, кто там в верхах
Лицемерит, не боясь греха:
Говорят, что будет скоро век —
Будет счастлив каждый человек.

А пока тот век не наступил,
Горе наш солдат вином залил.
Вот и все, и в колчане нет стрел,
Арбалет солдата не у дел.

Влажный шепот диких трав,
Запах пряный на ладонях,
Тени в радужных кругах,
Над водою.

Блекнут капельки росы
В сонной пляске паутинок.
На щеке твоей застыл
Звон дождинок.

И мы войдем с тобою в этот мир,
Где сон и явь лежат в одной постели,
В то царство муз и королевство лир,
Где сказка дремлет в мягкой колыбели.

Томный голос темноты
Пропоет нам песню света.
Десять раз устанешь ты
До рассвета.

Блекнут капельки росы
В сонной пляске паутинок.
На щеке твоей застыл
Звон дождинок.

В плену неведомом волшебных чар
Мы предадимся созерцанью красок.
Воззрим сквозь бездну на небесный дар,
Сметая пыль с полузабытых сказок.

Гнусный гнус кусает нос,
Нос гнусит как насос.
Гнусный гнус кусает глаз,
Глаз глядит с мольбой на нас.

Только кислый вкус,
Больше ничего,
Изучает гнус,
Труп лесничего.

Гадкий гад кусает зад,
Жизнь у зада сущий ад.
Тай снежинка, льдинка тай,
Жизнь у гада сущий рай.

Только листопад,
Больше ничего.
Изучает гад
Труп лесничего.

Только листопад,
Только кислый вкус,
Только гадкий гад/гнусный гнус,
Только гнусный гнус/гадкий гад.

Только листопад,
Больше ничего/Только кислый вкус,
Изучает гад/Только гадкий гад,
Труп лесничего/Только гнусный гнус.

В траве сидел кузнечик,
Зеленый огуречик,
О чем сидел и думал он — конечно о любви!
Закусывал он травкою,
И выпивал с козявкою
Росинку-подлопуховку — с утра да на свои.

Лягушка-тунеядка же, работать не желаючи,
Но часто выпиваючи,
Пристала к кузнецу:
«А ну-ка, тварь зеленая,
Я нынче утомленная,
Стаканом обделить меня те будет не к лицу!»

Вот ведь как бывает в жизни, бывает не спроста
В тот момент, когда совсем не ждешь.
Ктой-то к нам подходит и садится на хвоста,
И того хвоста не отошьешь.

Сказал кузнец ей вежливо,
Сказал кузнец культурно ей:
«Плюю я тебе в харю, мразь, сто десять раз на дню.
Ох, ты мне добалуесся, ох ты докувыркаесся,
Возьму щас, тварь мордастая,
Тя за жопу укушу!»

Вот ведь как бывает в жизни, бывает не спроста,
В чем же дело, в чем же дело тут?
Только ты захочешь сесть комуй-то на хвоста,
А тебя возьмут и отошьют!

В нашей комнате густеет мрак,
Я держу тебя в своих руках,
И дыхание твое меня пьянит.

Ловко руки платье расстегнут,
Я тебя освободил от пут,
И желания огонь в душе горит.

Под прохладу простыни,
Моя милая, нырни,
И согрей меня теплом груди.

В холодке твоих зубов
Раствориться я готов.
Жаркий поцелуй слаще всяких слов.

В глаза синие твои взгляну,
Я люблю тебя, тебя одну,
Как близки наши тела и сердца.

Как послушно твое тело мне,
Пот струится по твоей спине,
И блаженству не видать конца.

В твоих бедрах я тону,
Я люблю тебя одну,
Тает на губах твой слабый стон.

Прогибается спина,
Мне нужна лишь ты одна,
Твои руки, ноги, губы, о-о!

Жил король в одной белой стране —
Белый замок на белой горе —
Белый сад, белый вид из окна
И блондинка королева-жена.

Были белы ее кружева,
И, как жемчуг, была кожа бела,
В белом платье она шла под венец,
Но у сказки будет черный конец.

Белым днем, предаваясь любви,
Как король с женой подумать могли,
Что, лишь спустится черная ночь,
Им никто не сумеет помочь.

Когда птицы замолкают в лесу,
Даже смерть прячет в страхе косу.
В черный час, когда всюду темно,
Из ущелья выползает Оно.

Вот Оно идет по черным полям,
По лесам идет, по черным углям,
Позади плетется черный рахит,
Впереди белый замок стоит.

Не спасла крепостная стена —
Заструился черный свет из окна.
Даже тот, кто подал черный знак,
Не сумел спастись и сгинул, дурак.

Не увяли лишь ночные цветы.
Кто Оно — хорошо знаешь ты.
Вот Оно идет сюда — погляди!
Рой могилу и у краешка жди!

Земли и воли для труда
Народу хочется всегда.
Мы государю бьем челом
А в нас стреляют — поделом!

У самодержца свой закон,
Не терпит беспорядков он.
Сквозь груду трупов и икон
Бежит от мести поп Гапон.

Ты лови его, лови,
Ты дави его, дави!

В избе-читальне — вот беда! —
Народу много, как всегда.
На лавках нет свободных мест:
Читают царский манифест.

Перед народом встал вопрос:
Неужто водят нас за нос?
Нагадив, смылся за кордон
Их благородье поп Гапон.

Ты лови его, лови,
Да дави его, дави!

Шла машина боевая
Из Ельца в Усмань,
Из Ельца в Усмань,
Из Ельца в Усмань.
Задавила Николая —
Конченую пьянь,
Конченую пьянь.

Коле море по колено,
Он кричит Ура! Ура!
Он кричит Ура! Ура!
Он кричит Ура!
Позовите непременно
Ко мне доктора!
Ко мне доктора!

Доктор едет не в машине
И не на коне,
И не на коне,
И не на коне.
Едет налагать он шины
На лихой свинье,
На лихой свинье.

Здравствуй, Коля, здравствуй, милый,
Здравствуй, добрый день,
Здравствуй, добрый день,
Здравствуй, добрый день.
У тебя сломаты ноги,
И в ушах мигрень,
И в ушах мигрень.

Мы тебе починим ноги,
Вылечим мигрень,
Вылечим мигрень,
Вылечим мигрень.
Ты за то получишь, Коля,
Новый бюллютень!
Новый бюллютень!

Вы слушаете
двойной альбом
вокально-инструментального ансамбля
«Аппетицер».
Это то, что вам нужно.
Для вас играют и поют:
Энди Стэпплтон, Растик и дядя Саша.

Аппетицер!
Аппетицер!
Аппетицер!

Парус — ветхая простынка,
Старый плот из трех досок.
Намывали по-старинке
В речке Лыбеди песок.
Золотая лихорадка,
А итог — чахотка.
И лечила меня бабка
Водкой.

Семилетку дотянули,
Стукнул сорок первый год.
Для победы делать пули
Нас позвал родной завод.
Из опилок ели кашу,
А итог — чахотка.
И лечил меня папаша
Водкой.

Обмелела речка Лыбедь,
Плот уплыл в небытиё.
Но из памяти не выбить
Водку детства моего.
И теперь я алкоголик,
И из тех досок
Сколотят уютный гробик
И воткнут в песок.

ПМК, МТС.

В магазине, словно в исступлении,
Продается алкоголь.
Не поддастся он гниению, брожению,
Не потравит его моль.
Мне не надо анаши,
Мне не надо марафету.
Эй, бабуся, что там для души?
Дай вон ту, нет, дай вот эту!

Пол-получки ей цена, но все ж куплю,
Сдерну пробку, словно маску с лицемерья,
И духовную потребность утолю,
Чтоб потом другие утолить сумели.
Утолюсь, ну а потом сгорю,
Словно пепельницей попранный окурок.
В песне душу людям изолью,
Пропою по-русски, я не турок.

Я кричу, я не могу молчать.
Кто рожден кричать, молчать не может.
Мне плевать на твою круглую печать,
Что на меня вину за все грехи возложит.
Я не папоротник, не хвощ и не плаун —
Что ты дергаешь меня, как дедка репку?
Через бездну светлых дней и горьких лун
Кто-то вспомнит вдруг меня и снимает кепку.

Ну а кто-то, сделав глупый вид,
Отвернется и пожмет плечами.
И с трибуны кто-то закричит,
Добиваясь, чтобы все молчали.
Отпускает нам фортуна свой товар,
Словно бабка из отдела «Вино-воды».
Кому все, а кому водочный угар —
Нас рассудят не стихи, рассудят годы.

♬

Последний вопль звучит в тиши,
Уйти навек ты не спеши.

И тихий свет летит ко мне,
А самосвал стоит во тьме.

Скажи мне слово, самосвал,
И не спеши уйти в подвал,
И если ты уйдешь в туман,
Пойму я, что вся жизнь — обман.

Последний вопль звучит в тиши,
Уйти навек ты не спеши.

Спустилась ночь, и самосвал
Ушел в туман, ушел в подвал.

Ты объясни мне, самосвал,
Зачем же ты ушел в подвал,
Зачем же ты ушел в туман,
И понял я, что жизнь — обман?

В темноте вселенской пустоты
Ищем света я и ты,
К райским кущам сжигая мосты,
Ждем чего-то мы.

Ищут влаги сухие уста
В свой последний час,
Ищем истину, ищем Христа
Средь рабочих масс.

Хлеба, зрелищ!

Все дороги ведут в пустоту —
Значит в добрый путь!
Вырвать с корнем из сердца глисту
Ты не позабудь.

И разверзнутся вновь небеса —
Значит пробил час.
И узрим мы с тобою Христа
Средь рабочих масс.

Хлеба, зрелищ!

Вечером серым на пляже пустынном
Лежала ты, а рядом спал твой носок.
Благоухал песок. Любви внезапный ток
Как-то вмиг пронизал мой висок.

Пионерский значок у тебя на груди —
Значит, наша любовь впереди.
Где же ты, мой кумир? Опрокину весь мир,
Детский сад брошу ради любви!

Мухи ослепли, подохли пингвины,
Скончался крот, и хобот у совы
Достал до головы. И кролики и львы
Стали звать всех гусей лишь на «ты» и на «вы».

Стоит только в руки взять чего-нибудь,
Пискнуть, буркнуть, фыркнуть, гавкнуть и воткнуть,
Кукарекнуть, крякнуть, звякнуть, топнуть, хлопнуть и икнуть —
Без успеха нет труда,
Как нет рыбки без пруда.

Случайный пассажир в случайном самолете
Случайно оказался за бортом.
Случайно жизнь прожил, случайно помирал,
Рыдания оставив на потом.

Случайная земля случайно приближалась,
И дело шло к случайному концу.
Случайно помереть — до боли сердце сжалось,
Но страх — он даже в небе не к лицу.

Бывает, тянет приземлиться,
Бывает, хочется взлететь,
То вдруг сквозь землю провалиться,
Но редко тянет помереть.

В один случайный миг, слегка воспрянув духом,
Решил он прыгнуть ввысь, что было сил.
Он близок к цели был, ее б осуществил —
Удар — порыв случайный погасил.

Бывает, тянет приземлиться,
Бывает, хочется взлететь,
То вдруг сквозь землю провалиться,
Но редко тянет помереть.

Предо мной дверь,
А за ней — зверь.
Отворю дверь — нападет зверь,
Ты уж мне поверь.

Антилопа Гну
Лучше кенгуру.
Лучше кенгуру антилопа Гну,
Вот тебе и ну.

Посади свинью за стол,
Она и ноги на стол.
Никогда ее за стол не сажай.

Подойду к окну,
Рамы распахну,
В небеса взгляну, плюну на луну,
А потом засну.

Я баранки гну,
А когда согну,
А когда согну, а когда согну,
Дам тебе одну.

♬

Жилконтора «ЧучМучСтрой»
Дом сдает жилой.
Поселятся в доме том
Чучи всей семьей.
Когда любишь, нет проблем
Наметать икры.
И наполнят скоро дом
Крики чучеры.

Ну а Чича на мопеде
Задавил Чичи,
И на химии теперь он
Возит кирпичи.
Не боятся Чичу птички —
Чича далеко.
Вновь несут они яички
И кричат «Ко-ко!»

Пусть же вечно будут жить
Чучемот и я,
Расцветает пусть под солнцем
Родина моя.
И пускай плохого Чичу
Дети не убьют,
А возить ему кирпичи
Дети подмогнут!

Заткни свое хлебало, поганое едало, бой.
Сквозняк из поддувала залез под одеяло, ой.
Когда идут на случку настоящие бойцы,
То прячутся по норам наглецы и подлецы.

Разинь свое хлебало, поганое едало, бой. О-Е!
Сквозняк из поддувала оставил одеяло в поко-
О-Е!
Когда идут со случки настоящие бойцы,
То снова вылезают наглецы и подлецы.

Солнца кислый блин
Повис в тени маслин,
И в небе пухнет высь —
Все зашибись.

Степь, как ночь, темна.
Изыди, сатана!
И дух нечистый — брысь!
Все зашибись.

От могильных плит
Исходит аппетит,
И в пузе ноет грызь.
Все зашибись.

На твоей руке
Три буквы: кэ-кэ-кэ.
Подольше, кайф, продлись.
Все зашибись.

Душит свинцом освежеванный номер,
Ноготь скрипит, разгребая страницы,
Пляшет зрачок в свистопляске колонок,
Ищет, не зная, за что б зацепиться.

Вот интересно: права человека —
Место для драки — товарищу Зорину;
Греке не дали пройти через реку:
Черный он был — в том сучок и задорина.

Судят в Китае, а в Польше бастуют,
Хунта упрямо свирепствует в Чили,
В тюрьмах ужасных борцы протестуют,
Ратифицирован дого... Убили!

Умер Джон Леннон, убили его.
Голос сквозь стон содрогнувшихся масс:
«Люди, всю жизнь он молился за вас,
Люди, молитесь теперь за него!»

Господи, помилуй,
Спаси и сохрани!
Все войдем в могилу
С именем Твоим.

Пусть же снизойдет
Божья благодать
На поля родные,
На Россию-мать.

Пусть слепой прозреет,
Запоет немой,
Блудный сын вернется
К матери родной.

И будем тверды в нашей вере мы,
И нам Господь воздаст за праведные дни.

На погосте снова бьют цепами,
На гумне опять идет покос,
И продает мужик овес,
И церковь славится попами.

Плуг усталый ковыряет пашню,
За кобылой идет крестьянин,
Гоня овечку под овин,
Пастух встречает день вчерашний.

Из поднебесья колокольни
Летит пасхальный перезвон.
В больную душу лезет он.

На болоте горько плачет леший,
Ему вторит у плетня коза.
Их благородье приказал
Всех активистов перевешать.

Я знаю, что я не забуду
Тот погребальный перезвон.
В больную душу лезет он.

«Срок жизни увеличился,
И, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время...»
— В.Высоцкий

Не намного согрешу, коль усмотрю
Ход истории, законный и прямой —
По спирали, что свивается в петлю,
Завершая песнь поэта и запой.

Срок, отпущенный для жизни, все растет,
Нам на радость, для свершенья новых дел,
И хронометр, что жизни счет ведет,
Сорок две секунды отсчитать успел.

Сорок две — не тридцать семь —
Звените бубенцы! Не надо, впрочем, граждане, бравады.
Срок жизни увеличился, но горько, что концы
Поэтов настигают без пощады.

Однажды в пору летних гроз
Бродил я по лесам бесцельно,
Томим тоской неясных грез,
В плену печали и веселья.

Узрел в тени я диких трав
Сморчок во сне благоуханья,
Как счастья блеск в твоих глазах,
Как луч из бездны мирозданья.

В порыве нежности, любви,
Коснулся я рукой растенья,
А он взмолился: «Пощади,
Не дай погибнуть в час цветенья!»

И я сорвал его легко,
От пут земных освобождая,
И паутину корешков
Ему для жизни сохраняя.

Теперь растет в саду моем
Венец вселенской красоты,
И вижу я как летним днем
Ласкает свет его листы.

♬

Хоть не маг и не известный я звездочет,
Все дороги в мире знаю наперечет —
Прошел по ним я с нищенской сумою.

Что бы ни было но точно знаю я:
Затерялась среди них одна стезя,
Которая сведет меня с тобою.

На пути у бедолаги
Лишь овраги и коряги.

Значит не у дел
Моя мошна,
Старость мой удел,
И жена-ашна,
Кислая лапша —
Вонь на весь кишлак —
Старый ППШ
И хромой ишак.
Тоскую я, тоскую я по воле!

♬

Заткни свое хлебало, поганое едало, бой.
Сквозняк из поддувала залез под одеяло, ой.
Когда идут на случку настоящие бойцы,
То прячутся по норам наглецы и подлецы.

Разинь свое хлебало, поганое едало, бой. О-Е!
Сквозняк из поддувала оставил одеяло в поко-
О-Е!
Когда идут со случки настоящие бойцы,
То снова вылезают наглецы и подлецы.

♬